воскресенье, 25 мая 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
У короля было триста пятнадцать мрачных мыслей. Король не считал их, и не думал все сразу, и, может быть, даже не знал обо всех, но триста пятнадцать - сакральное число, и именно столько их было.
среда, 21 мая 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
Я - Король.
пятница, 16 мая 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- Мне лень типировать Армина, я пошёл в сообщество по Шингекам.
- Пост, ПОСТ мне напиши, нахуй Шингек!
- Между прочим, пост по Шингекам.
- ... ... ... Подловил...
- Пост, ПОСТ мне напиши, нахуй Шингек!
- Между прочим, пост по Шингекам.
- ... ... ... Подловил...
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- Ягер, как это блять получилось?! Как, ну КАК ты обосновался в койке у капрала?! Вы же едва ладили!
- Это правда, не ладили... Но однажды он улёгся зубами к стенке... Поверь, я увидел его совершенно по-новому!
- Это правда, не ладили... Но однажды он улёгся зубами к стенке... Поверь, я увидел его совершенно по-новому!
четверг, 08 мая 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
Они были прекрасными, полнокровными людьми.
Каждый из них вёл насыщенную жизнь, в которой места хватало и обещанию, и предчувствию, и воплощению счастья.
А потом дело дошло до знакомства.
Каждый из них вёл насыщенную жизнь, в которой места хватало и обещанию, и предчувствию, и воплощению счастья.
А потом дело дошло до знакомства.
среда, 07 мая 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- Ты будешь удивлена, Акерман, но придётся это проглотить. Ты моя сестра.
- Теперь мне ясно, капрал.
- Ты единственная из недоносков, до кого доходит сразу.
- Мне ясно, почему я вас так ненавижу.
- Теперь мне ясно, капрал.
- Ты единственная из недоносков, до кого доходит сразу.
- Мне ясно, почему я вас так ненавижу.
суббота, 03 мая 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
Армин:
- Я случайно Жана.
Ягер:
- Случайно?
Армин:
- Жана.
- Я случайно Жана.
Ягер:
- Случайно?
Армин:
- Жана.
пятница, 02 мая 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- Капрал, на кой чёрт было поить лошадей шнапсом?!
- Дык этта... ИК! По приколу.
- Капрал, но на кой же чёрт было поить шнапсом и Жана?!
- Дык этта... ИК! Не заметил...
В это время Жан Кирштайн лежал в дальнем углу амбара, наскоро разгороженного на денники, за блоком душистого сена. Сухая трава пахла летом, мёдом, жарой - и всех этих запахов как раз сейчас Жан предпочёл бы не чуять, слишком сильны были, слишком назойливо тревожили перелитую спиртным глотку. Сил уползти отсюда, чтоб поискать такое же уединённое место, у Жана не осталось. Он скрючился, отвернувшись к стене, и спрятал мутную голову в форменной куртке. Спине всё равно было слишком жарко даже под рубахой. Жан трясся, старался не дышать себе под нос и редко икал. Ему казалось, что до самой смерти - кстати, возможно очень скорой, и не в титаньем желудке - он не позабудет бездумной хватки на воротнике и волосах, пинков в живот, от которых перед глазами было темно, а раскрытым ртом не получалось ухватить хоть глоток воздуха, и скрежещущего шёпота над ухом:
- Пей, недоносок, когда угощаю - или потоплю к хуям в этом самом корыте.
- Дык этта... ИК! По приколу.
- Капрал, но на кой же чёрт было поить шнапсом и Жана?!
- Дык этта... ИК! Не заметил...
В это время Жан Кирштайн лежал в дальнем углу амбара, наскоро разгороженного на денники, за блоком душистого сена. Сухая трава пахла летом, мёдом, жарой - и всех этих запахов как раз сейчас Жан предпочёл бы не чуять, слишком сильны были, слишком назойливо тревожили перелитую спиртным глотку. Сил уползти отсюда, чтоб поискать такое же уединённое место, у Жана не осталось. Он скрючился, отвернувшись к стене, и спрятал мутную голову в форменной куртке. Спине всё равно было слишком жарко даже под рубахой. Жан трясся, старался не дышать себе под нос и редко икал. Ему казалось, что до самой смерти - кстати, возможно очень скорой, и не в титаньем желудке - он не позабудет бездумной хватки на воротнике и волосах, пинков в живот, от которых перед глазами было темно, а раскрытым ртом не получалось ухватить хоть глоток воздуха, и скрежещущего шёпота над ухом:
- Пей, недоносок, когда угощаю - или потоплю к хуям в этом самом корыте.
понедельник, 14 апреля 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- Нахер здесь вентилятор?!
- Чтоб ты метал на него дерьмо, Ягер!
- Завались, Жан!
- Это не вентилятор. Это морально-этический вектор Ривая.
Четсно я жуе ниечго не понимаю! (с)
- Чтоб ты метал на него дерьмо, Ягер!
- Завались, Жан!
- Это не вентилятор. Это морально-этический вектор Ривая.
Четсно я жуе ниечго не понимаю! (с)
суббота, 29 марта 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- Мы же вчера хотели не пить.
- Ну так мы вчера и не пили.
- Ну так мы вчера и не пили.
четверг, 13 марта 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
Нервы ни к чёрту! Так решил я, и занялся розыском психолг... психотр... мозгоправа.
Почитал сайты практикующих, режимы работы там, телефонные номера.
Блять, да уже помогает!!1
Почитал сайты практикующих, режимы работы там, телефонные номера.
Блять, да уже помогает!!1
среда, 12 марта 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
Однажды друзья сослуживцы подарили Жану Кирштайну кольцо с гравировкой "Ебись оно всё конём". С тех пор, когда Жану бывало скверно, но глядел на гравировку и утешался, что все его неприятности - по сути, не так уж страшны.
Но однажды капрал заставил его вычищать под ночёвку настолько унылый хлев, что даже кольцо не помогло. В отчаянье Жан сорвал кольцо с пальца и швырнул прочь. Оно укатилось, громко стуча по полу.
В двери невысоко от плинтуса сунулась лохматая голова.
- Хуле буянишь, колокольня пожарная? Давно сапогом в набат не прилетало?
Жан понял, что уборки всё равно не миновать.
Долго ли, коротко ли - помещение стало чище. Оно просто не могло не стать чище после того, как Жан вымел оттуда столько мусора!
"Но свинья везде грязи найдёт," - думал Жан, недобро поглядывая на громоздкий трухлявый ларь в углу. С капрала сталось бы поковырять зубочисткой зазор под любой из старинных ларевых ножек, отцарапать стружку дерьмища и заставить всё переделывать. Итак, чертыхаясь, потея, раздувая горнила ненависти, Жан принялся двигать ларь.
Выброшенное кольцо тускло блестело в самом углу, в клубочках мягкой серой пыли. Жан утёр рукавом лоб, поднял кольцо и протёр пальцами внешнюю гравированную поверхность... На внутренней тоже оказались какие-то неровности, и он подошёл ближе к двери, чтоб рассмотреть их. "И это тоже ебись конём," - гласила изнанка кольца.
Но однажды капрал заставил его вычищать под ночёвку настолько унылый хлев, что даже кольцо не помогло. В отчаянье Жан сорвал кольцо с пальца и швырнул прочь. Оно укатилось, громко стуча по полу.
В двери невысоко от плинтуса сунулась лохматая голова.
- Хуле буянишь, колокольня пожарная? Давно сапогом в набат не прилетало?
Жан понял, что уборки всё равно не миновать.
Долго ли, коротко ли - помещение стало чище. Оно просто не могло не стать чище после того, как Жан вымел оттуда столько мусора!
"Но свинья везде грязи найдёт," - думал Жан, недобро поглядывая на громоздкий трухлявый ларь в углу. С капрала сталось бы поковырять зубочисткой зазор под любой из старинных ларевых ножек, отцарапать стружку дерьмища и заставить всё переделывать. Итак, чертыхаясь, потея, раздувая горнила ненависти, Жан принялся двигать ларь.
Выброшенное кольцо тускло блестело в самом углу, в клубочках мягкой серой пыли. Жан утёр рукавом лоб, поднял кольцо и протёр пальцами внешнюю гравированную поверхность... На внутренней тоже оказались какие-то неровности, и он подошёл ближе к двери, чтоб рассмотреть их. "И это тоже ебись конём," - гласила изнанка кольца.
среда, 05 марта 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- И как прошёл эксперимент?
- Ты в самом деле ничего не помнишь, Эрен?
Эрен молча помял край простыни, свалившийся с его груди на колени, когда он сел в белой койке, удручающе похожей на больничную.
- Ясно. - Ханджи, кажется, не разочаровалась. Иногда в голову Эрену закрадывалась мысль, что эта офицерша совсем не умеет разочаровываться.
- Так всё же..?
- Ладно, обо всём по порядку...
Чёрт, да она так явно предвкушала рассказ, что почти облизнулась! Значит, результаты были не такие уж говённые, и настроение у Эрена поднялось.
- После сигнала к началу эксперимента ты принял форму титана пятнадцатиметрового класса, - заговорила Ханджи, не спеша раскрывать самые поразительные подробности. - Ты полностью контролировал свои действия и выполнял команды, которые мы тебе давали. Мы решили усложнить задачу и поговорить с тобой. Тебе задавали вопросы, ты писал ответы на земле бревном, и таким способом назвал нам своё имя, возраст и имена твоих друзей. Затем ты построил несколько конструкций, используя брёвна и верёвки... - Ханджи сделала паузу, её лицо так и светилось загадочностью - дескать, самое вкусное впереди.
- А... - Эрен сглотнул, прежде чем спросить, но раз открыл рот - спускать на тормозах было поздно, - что насчёт затвердевания?
- Видишь ли... - глядя на носки сапог, протянула Ханджи, - когда мы попросили тебя об этом, ты собрал из свободных брёвен конусообразную конструкцию и укрепил её верёвкой. Мы решили, что ты не понял или частично утратил контроль, но твои движения по-прежнему были осмысленными и точными. Мы спросили, что это значит.
- И я..? - хрипло от волнения поторопил Эрен.
- И ты снова взял бревно, которым писал на земле.
- Что я написал, что?! - вскинулся Эрен.
- Осади коней, - негромко посоветовал хмурый капрал. - Я не стану тебя поднимать и отряхивать, если хлопнешься на пол.
- Вот, я зарисовала, - Ханджи не без гордости положила на край койки набросок. - "Индейская народная изба. ФИГ ВАМ называется."
- Ты в самом деле ничего не помнишь, Эрен?
Эрен молча помял край простыни, свалившийся с его груди на колени, когда он сел в белой койке, удручающе похожей на больничную.
- Ясно. - Ханджи, кажется, не разочаровалась. Иногда в голову Эрену закрадывалась мысль, что эта офицерша совсем не умеет разочаровываться.
- Так всё же..?
- Ладно, обо всём по порядку...
Чёрт, да она так явно предвкушала рассказ, что почти облизнулась! Значит, результаты были не такие уж говённые, и настроение у Эрена поднялось.
- После сигнала к началу эксперимента ты принял форму титана пятнадцатиметрового класса, - заговорила Ханджи, не спеша раскрывать самые поразительные подробности. - Ты полностью контролировал свои действия и выполнял команды, которые мы тебе давали. Мы решили усложнить задачу и поговорить с тобой. Тебе задавали вопросы, ты писал ответы на земле бревном, и таким способом назвал нам своё имя, возраст и имена твоих друзей. Затем ты построил несколько конструкций, используя брёвна и верёвки... - Ханджи сделала паузу, её лицо так и светилось загадочностью - дескать, самое вкусное впереди.
- А... - Эрен сглотнул, прежде чем спросить, но раз открыл рот - спускать на тормозах было поздно, - что насчёт затвердевания?
- Видишь ли... - глядя на носки сапог, протянула Ханджи, - когда мы попросили тебя об этом, ты собрал из свободных брёвен конусообразную конструкцию и укрепил её верёвкой. Мы решили, что ты не понял или частично утратил контроль, но твои движения по-прежнему были осмысленными и точными. Мы спросили, что это значит.
- И я..? - хрипло от волнения поторопил Эрен.
- И ты снова взял бревно, которым писал на земле.
- Что я написал, что?! - вскинулся Эрен.
- Осади коней, - негромко посоветовал хмурый капрал. - Я не стану тебя поднимать и отряхивать, если хлопнешься на пол.
- Вот, я зарисовала, - Ханджи не без гордости положила на край койки набросок. - "Индейская народная изба. ФИГ ВАМ называется."
суббота, 01 марта 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- Опять тот сон?
Эрен Ягер, не в силах унять дрожь, сел и растёр руками помятое лицо.
- Я должен Риваю денег, Микаса.
- Сколько денег ты ему должен? - спокойно уточнила Микаса Акерман.
- Шшшто... - вздохнул Ягер, продолжая тереть физиономию.
- Сколько денег, - повторила Микаса.
- Сто, - повторил Ягер. - Сто денег.
- Ок, - сказала Микаса. Затем встала, перешагнула несколько спящих и толкнула ногой в бок самую короткую из завёрнутых в одеяла фигур. - Капрал, Эрен должен вам сто денег. Он их не отдаст.
После чего Микаса Акерман вернулась и легла на место.
- Спи, Эрен. Теперь пусть ему не спится.
Эрен Ягер, не в силах унять дрожь, сел и растёр руками помятое лицо.
- Я должен Риваю денег, Микаса.
- Сколько денег ты ему должен? - спокойно уточнила Микаса Акерман.
- Шшшто... - вздохнул Ягер, продолжая тереть физиономию.
- Сколько денег, - повторила Микаса.
- Сто, - повторил Ягер. - Сто денег.
- Ок, - сказала Микаса. Затем встала, перешагнула несколько спящих и толкнула ногой в бок самую короткую из завёрнутых в одеяла фигур. - Капрал, Эрен должен вам сто денег. Он их не отдаст.
После чего Микаса Акерман вернулась и легла на место.
- Спи, Эрен. Теперь пусть ему не спится.
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- Мне не идёт в голову пост.
- Куда?
- В голову.
- Нет, в какое место?
- В какое место головы?
- Куда?
- В голову.
- Нет, в какое место?
- В какое место головы?
среда, 26 февраля 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
Людерман саркастично заломил бровь.
- Ваа! - сказал Йзикель, - У тебя такие крутые брови! Ты ж на них ходить можешь, не запинаясь!
- Ваа! - сказал Йзикель, - У тебя такие крутые брови! Ты ж на них ходить можешь, не запинаясь!
среда, 19 февраля 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
Продолжая разговор
Много дней и ночей Гриммджоу не решался есть бутеры ближе чем в часе сонидо от Лас Ночес.
За то время, пока возвращался, он успевал проголодаться опять, и слабый, но назойливый голод постепенно превратился в постоянного его спутника, а с некоторых пор лез и в советчики... Гриммджоу стало тяжело удерживать внимание на чём-нибудь, но и отдохнуть он не мог - не спалось. В редкие, урывочные минуты сна его преследовали кошмары: Улькиорра, зубастая тварь с налитыми кровью глазами, отбирал еду - и даже ту, что уже проглочена, голыми руками выдирал прямо из живота.
Но день за днём, неделя за неделей впечатления смазывались, и кошмары снились реже.
Когда у Гриммджоу прошёл синяк, сизой кляксой расцветивший иерро на пол-лица от удара бутером, который в достопамятную ночь выплюнул Улькиорра... Да, когда это случилось, Гриммджоу впервые провалился в мёртвый сон без сновидений.
Неделю спустя он осмелился поесть под самой дворцовой стеной. Ему никто не помешал. Так Гриммджоу вернулся к своей привычке. Испытать такой ужас, чтоб навсегда забыть о бутерах, он не был способен.
Трапезничать Сеста полюбил на одном из куполов - пологом, обведённом широким приземистым парапетом. Там всегда гулял ветер, освежая голову... Гриммджоу облокачивался на холодный жёсткий бортик или ложился на него, подперев кулаком голову, и неторопливо ел. Иногда ему казалось, что ветер шуршит и свистит слова какой-то песни - "зажгу на кухне свет, из века-сундука, где крылья много лет...", и больше ничего было не разобрать. Хоть Гриммджоу и пытался.
"Всё-таки, что там с крыльями..?"
В очередной раз не дослушав песню, Сеста прищурился и отхватил изрядный кусок от намазанного бутера. Если бы раньше знал, как славно хавается на свежем воздухе - тут бы и устроился с самого начала. Решено - больше никакой жрачки в собственной спальне. "Если этот ёршик пучеглазый всё ещё таскается туда, то пусть кусает локти," - злорадно подумал Гриммджоу, разевая челюсти.
- Что за мусор ты позволяешь себе употреблять? - раздался с тыла негромкий голос, бедный интонациями, и холодная, тощая и жёсткая рука вцепилась Гриммджоу в плечо.
Сеста не смог даже закашляться. Ему показалось, что его лицо от отчаяния передать нахлынувшие эмоции сейчас отслоится и выбросится за парапет. Улькиорра, зубастая тварь с налитыми кровью глазами, опрокинул Сесту спиной на холодный камень, на лету перехватил выскользнувшую из рук половину бутерброда и с размаху шмякнул зад Гриммджоу на живот.
Гриммджоу тщился выдохнуть "бля!", пока чудовище изящно поглощало остаток еды.
- Ты неудачник, - сказал Улькиорра, доев. - И ты несносен. - И вдруг выморозив взглядом фосфорических глазищ, вольготно отвалился спиной на согнутое колено Гриммджоу (да, тот скрёбся ногами, как перевёрнутый на спину жук лапками - отчаянно, упорно и зря). - Не шуми, раз уж пришёл без приглашения.
Зажгу на кухне свет! Из века-сундука,
Где крылья много лет искали седока,
Достану, разомну, пристрою на спине
И запущу весну и облака во мне,
И облака во мне..!
Много дней и ночей Гриммджоу не решался есть бутеры ближе чем в часе сонидо от Лас Ночес.
За то время, пока возвращался, он успевал проголодаться опять, и слабый, но назойливый голод постепенно превратился в постоянного его спутника, а с некоторых пор лез и в советчики... Гриммджоу стало тяжело удерживать внимание на чём-нибудь, но и отдохнуть он не мог - не спалось. В редкие, урывочные минуты сна его преследовали кошмары: Улькиорра, зубастая тварь с налитыми кровью глазами, отбирал еду - и даже ту, что уже проглочена, голыми руками выдирал прямо из живота.
Но день за днём, неделя за неделей впечатления смазывались, и кошмары снились реже.
Когда у Гриммджоу прошёл синяк, сизой кляксой расцветивший иерро на пол-лица от удара бутером, который в достопамятную ночь выплюнул Улькиорра... Да, когда это случилось, Гриммджоу впервые провалился в мёртвый сон без сновидений.
Неделю спустя он осмелился поесть под самой дворцовой стеной. Ему никто не помешал. Так Гриммджоу вернулся к своей привычке. Испытать такой ужас, чтоб навсегда забыть о бутерах, он не был способен.
Трапезничать Сеста полюбил на одном из куполов - пологом, обведённом широким приземистым парапетом. Там всегда гулял ветер, освежая голову... Гриммджоу облокачивался на холодный жёсткий бортик или ложился на него, подперев кулаком голову, и неторопливо ел. Иногда ему казалось, что ветер шуршит и свистит слова какой-то песни - "зажгу на кухне свет, из века-сундука, где крылья много лет...", и больше ничего было не разобрать. Хоть Гриммджоу и пытался.
"Всё-таки, что там с крыльями..?"
В очередной раз не дослушав песню, Сеста прищурился и отхватил изрядный кусок от намазанного бутера. Если бы раньше знал, как славно хавается на свежем воздухе - тут бы и устроился с самого начала. Решено - больше никакой жрачки в собственной спальне. "Если этот ёршик пучеглазый всё ещё таскается туда, то пусть кусает локти," - злорадно подумал Гриммджоу, разевая челюсти.
- Что за мусор ты позволяешь себе употреблять? - раздался с тыла негромкий голос, бедный интонациями, и холодная, тощая и жёсткая рука вцепилась Гриммджоу в плечо.
Сеста не смог даже закашляться. Ему показалось, что его лицо от отчаяния передать нахлынувшие эмоции сейчас отслоится и выбросится за парапет. Улькиорра, зубастая тварь с налитыми кровью глазами, опрокинул Сесту спиной на холодный камень, на лету перехватил выскользнувшую из рук половину бутерброда и с размаху шмякнул зад Гриммджоу на живот.
Гриммджоу тщился выдохнуть "бля!", пока чудовище изящно поглощало остаток еды.
- Ты неудачник, - сказал Улькиорра, доев. - И ты несносен. - И вдруг выморозив взглядом фосфорических глазищ, вольготно отвалился спиной на согнутое колено Гриммджоу (да, тот скрёбся ногами, как перевёрнутый на спину жук лапками - отчаянно, упорно и зря). - Не шуми, раз уж пришёл без приглашения.
Зажгу на кухне свет! Из века-сундука,
Где крылья много лет искали седока,
Достану, разомну, пристрою на спине
И запущу весну и облака во мне,
И облака во мне..!
вторник, 18 февраля 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
Капля никотина убивает Жана. А Ривая разрывает на куски.
понедельник, 17 февраля 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
Влез в вагон метро с плакатом "Keep calm and kiss someone". Вылез со следами помады на рукаве куртки.
пятница, 14 февраля 2014
Нас всегда было двое, а теперь дохyя и конь-оборотень.
- Что это, мусор?
- А что, какие-то сомнения? Дубина.
- Кто из нас дубина, сомнений нет. Зачем она тебе?
- Буду откровенен, Улькиорррра! Ёбнуть тебя по башке и уволочь в спальню.
- Спасибо за откровенность.
Вот и поговорили.
- А что, какие-то сомнения? Дубина.
- Кто из нас дубина, сомнений нет. Зачем она тебе?
- Буду откровенен, Улькиорррра! Ёбнуть тебя по башке и уволочь в спальню.
- Спасибо за откровенность.
Вот и поговорили.